Президент Аль-Асад дал интервью телеканалу RT

Дамаск – САНА

09-06-2022

Президент САР Башшар Аль-Асад подчеркнул, что Россия подвергается войне, которую нельзя связывать с вопросом расширения НАТО, поскольку она является перманентной войной, не прекращавшейся еще до коммунизма и до Первой мировой войны. Сегодняшняя мощь России служит восстановлению утраченного международного баланса.

Президент Аль-Асад в интервью телеканалу RT, подчеркнул: «Россия — союзник Сирии. Россия подвергается войне, которую я не связываю с вопросом расширения НАТО, как некоторые считают… Эта война не прекращалась еще до коммунизма и до Первой мировой войны… Роль России здесь существенна как части международного баланса». По словам президента, если подойти с двух сторон, то следует рассматривать Россию с точки зрения союзника: если он выиграет войну или если его политическое положение на мировой арене укрепится, то это выгодно Сирии. С другой стороны, сегодняшняя мощь России направлена на восстановление утраченного международного баланса, даже если это частичное восстановление. «Этот баланс, к которому мы стремимся, отразится в первую очередь на небольших странах, и Сирия является одной из них. Это по меньшей мере причина, не вдаваясь в юридические детали, но сейчас я говорю с точки зрения стратегии».

Аль-Асад подтвердил, что Сирия будет противостоять любому турецкому вторжению на ее земли: «Если произойдет вторжение, то вначале будет народное сопротивление. Затем в тех местах, где находится Сирийская Арабская армия, а она дислоцирована не во всех регионах, и когда военные условия позволят, то мы пойдем на прямое противостояние». Сирийский лидер напомнил, что два с половиной года назад произошло столкновение между сирийской и турецкой армиями, и сирийские военнослужащие разгромили некоторые из турецких частей, которые вторглись на территорию страны. «Ситуация повторится в зависимости от того, насколько позволят военные возможности. Кроме того, там будет народное сопротивление», — заверил президент.

Вопрос 1:

Господин президент, начнем с самого заметного вопроса на международной арене, и здесь я задам вопрос наших подписчиков на сайте ARABIC.RT.COM. Почему Дамаск поддержал российскую военную спецоперацию на Украине?

Президент:

По различным причинам. Россия является союзником Сирии, и Россия подвергается войне, которую я не связываю с вопросом расширения НАТО, как некоторые считают. Эта война не прекращалась даже до коммунизма и до Первой мировой войны, и роль России здесь существенна в плане международного баланса. Если подойти к России с двух точек зрения, то с точки зрения союзника, который, если он выиграет битву, или если его политическая позиция на мировой арене укрепится, то нам это выгодно. С другой стороны, сегодняшняя сила России представляет собой восстановление утраченного международного баланса, пусть даже частично. Этот баланс, к которому мы стремимся, отражается прежде всего на небольших странах, и Сирия — одна из них. Это минимальная причина, если не вдаваться в другие юридические детали, я сейчас говорю стратегически.

Вопрос 2:

Российские официальные лица говорят, что эта борьба является борьбой за новый мировой порядок. Господин президент, вы считаете это началом многополярного мира или к этому предстоит длинная дорога на фоне американской гегемонии?

Президент:

Некоторые говорят об этой войне и связывают ее к концом однополярной системы, которая, по мнению некоторых, появилась после распада Советского Союза. Это неточное высказывание, хотя оно отчасти верно, если говорить о Варшавском блоке и НАТО и отсутствии одного из них, если говорить в политическом смысле и если говорить о том, что Совет Безопасности контролируется западными державами во главе с США, в частности. Однако правда в том, что однополярная система началась после Второй мировой войны, что воплотилось в Бреттон-Вудской конференции, сделавшей доллар мировой расчетной валютой, важнее военного аспекта в настоящее время. А может быть, они равнозначны, чтобы не преувеличивать и сказать важнее. Речь идет об экономических проблемах этой войны, главной из которых является статус доллара: если он продолжит управлять экономикой, независимо от исхода войны, то ничего не изменится.

Вопрос 3:

Что касается доллара, по мнению многих, Соединенные Штаты Америки шантажируют весь мир и тех, кто не согласен с их мнением. Как вы наблюдаете или следите за этой экономической войной Запада против Москвы? Можно ли здесь сравнивать с экономической блокадой Сирии?

Президент:

Проблема доллара не в шантаже, а, скорее, в воровстве, потому что американское обещание после мировой войны заключалось в том, что доллар будет выражать эквивалент золота… В начале 1970-х во времена Никсона Соединенные Штаты решили отделить доллар от золота и, таким образом, он стал бумагой, не имеющей ценности. Но Соединенные Штаты могут купить все, что они хотят, во всем мире с помощью ничего не стоящей бумаги. Это воровство, и это воровство распространяется на весь мир. Сегодня Соединенные Штаты повысили процентную ставку, и, таким образом, все другие валюты снизились, что затронуло экономически более слабые страны.

Да, это средство блокады, пока доллар является мировой валютой. И пока этот доллар проходит через американские банки или так называемый «федеральный резерв США», то вы находитесь под властью этого доллара, и поэтому будущее как государства, как страны, как народа, как общества, как экономики находится в милости Америки. Это, безусловно, часть блокады, и без доллара Америка не будет сверхдержавой в любом случае.

Вопрос 4:

Я спрашивала вас, господин президент, о сравнении западных санкций против Москвы с тем, чему также подвергся Дамаск. В какой степени проводится сравнение?

Президент:

Что касается блокады, помимо доллара, менталитет один и тот же, потому что менталитет — это менталитет гегемонии, менталитет колониализма и менталитет высокомерия. Они считают, как это было, может быть, несколько десятилетий назад, что Запад обладает всем, что нужно миру. Сегодня ситуация изменилась для России, Китая, многих развитых стран. Мы блокированы, но многое из необходимого мы не привозим из западных стран, мы с ними разорвали. Тот же менталитет, и провал неизбежен, потому что любая страна может обеспечить свои основные потребности для жизни и развития независимо от американской вседозволенности.

Вопрос 5:

Возможно, это позитивный сигнал для гражданина России. Но давайте поговорим, господин президент, и о гражданах Сирии, обо всех тех экономических проблемах, с которыми они сталкиваются. Являются ли санкции единственной причиной этого кризиса, обвала сирийского фунта, тяжелой жизненной ситуации и других вызовов?

Президент:

Нет, никогда, я всегда акцентирую внимание на этом моменте открыто. Я говорю, что блокада – это часть проблемы, потому что блокада увеличивает издержки и замедляет экономический процесс, это правда, но есть и другие глобальные причины. Есть причины, связанные с кризисом из-за коронавируса. Например, Запад сейчас хочет выставить все проблемы в результате украинской войны и конкретно в результате российской политики. Правда не в этом, часть внутренних проблем имеет отношение к внутренним экономическим аспектам, а не только к внешней ситуации. И поэтому мы должны различать причины, связанные с войной, блокадой, планами правительства, и причину, связанную с общей экономической ситуацией, за которую могут нести ответственность компании. Возможно, привычки граждан в различных обществах иногда способствуют отрицательному и положительному влиянию на экономическую ситуацию.

Вопрос 6:

Остановимся немного на ваших планах по борьбе с коррупцией в Сирии.

Президент:

Большинство стран в состоянии войны откладывают много основных аспектов, и борьба с коррупцией одна из них. Правда в Сирии на наш взгляд была совсем другой, потому что в состоянии войны нам надо больше бороться с коррупцией по той простой причине, что война ослабляет государственные институты, а когда они ослабевают, то распространяется коррупция. Это естественное явление и одно из проявлений войны, и оно специфично не только для Сирии. Нужно жестче бороться с коррупцией. Мы больше сосредоточились на борьбе с коррупцией и мы движемся в этом направлении, но, конечно, есть препятствия. Сама война является препятствием. Слабость государственных институтов из-за войны является еще одним препятствием. Административная система, которая нуждается в большем развитии, – это самый важный фактор в борьбе с коррупцией. Мы делаем это систематически. Это – политическая, экономическая, административная направленность. Неважно где мы это применяем… в любой сфере.

Вопрос 7:

Тем более что сирийский народ вновь стал доверять вам, господин президент, вашим лозунгам или лозунгу кампании «Надежда в действии». Когда мы проходили мимо сирийцев, то мы ощутили разочарование из-за тяжелых условий, в которых они живут. И мы задались вопросом: насколько реально возродить эту надежду, учитывая, что Сирия теряет свои нефтяные ресурсы, которые находятся под контролем других сторон? Есть еще проблема с пшеницей и другие вызовы. Что вы можете сделать, господин президент?

Президент:

Первое. Ваши слова верны, я заронил надежду, потому что есть разочарование, потому что я вижу разочарование. Я дал надежду, и если бы не было случаев разочарования, я бы не поднимал этот вопрос. Второе, что касается этого лозунга, то это не лозунг. Это заголовок решения, а не само решение. Мы не можем нести надежду через ожидание. Если мы ищем надежду, то это естественно для любого человека, чтобы искать надежду, когда есть страдание. Решение состоит в том, чтобы иметь производство. У нас есть инструменты производства? Конечно, у нас есть инструменты, и если бы у нас не было инструментов, то не осталось бы государства. Медицина в Сирии до сих пор бесплатная, несмотря на ухудшение услуг. Образование до сих пор бесплатное, несмотря на снижение уровня образования в силу обстоятельств. Поддержка до сих пор существует, несмотря на снижение степени этой поддержки. Все эти услуги все еще существуют, ничего не изменилось в нашей политике. Есть ли новые объекты, которые растут или создаются во время войны? Конечно, есть. Есть люди, которые любят свою Родину и рискуют в этих условиях, неподходящих для инвестиций.

Вопрос 8:

Что требуется от гражданина Сирии? Как он может балансировать между повседневными нуждами и ухудшением жизни, и это является национальной проблемой?

Президент:

Мы должны определить: что является основной причиной или основной проблемой для производства сегодня? Если мы согласны с тем, что производство является решением всех жизненных проблем, то мы должны увидеть: что является главным препятствием? Основным препятствием является электричество, поэтому в прошлом году и в этом году основное внимание уделялось тому, как решить проблему электричества в условиях блокады. Мы смогли найти решения. Скажем, что в 2022 году произойдет улучшение с электричеством, что отразится на производстве. Проблема ясна и решение понятно… Мы движемся в этом направлении, но не стоит слишком высоко поднимать потолок. Мы считаем, что проблемы будут решать. Улучшение будет, но постепенно. Мы должны учитывать обстоятельства, которые работают против нас. Есть попытки подорвать каждый наш шаг на пути развития, но мы должны разбираться с каждым случаем и постоянно находить решения. Это часть войны. Но когда я говорю, что есть надежда, это означает, что у нас есть инструменты и у нас есть возможности противостоять всем этим попыткам, которые исходят извне, чтобы нанести удар по развитию Сирии.

Вопрос 9:

Эти попытки касаются и политических реформ. Речь идет о Комитете по обсуждению Конституции. Почему, на ваш взгляд, не продвигается его работа?

Президент:

Нет, это другой вопрос, который абсолютно не имеет ничего общего с блокадой. Это совсем другой вопрос. Если говорить о Комитете, то необходимо достигнуть Конституции. Конституция – как предполагается – выражает чаяния, нравы, стремления и культуру сирийского народа как компромисс между различными слоями и течениями, существующими в этом обществе. Если мы хотим прийти к такому результату, то по логике вещей мы говорим о диалоге между сирийцами, назовем его «сирийско-сирийским». Если предположить, что в данном случае есть две стороны, то главная – сирийские стороны. В вопросе о Комитете речь идет о двух сторонах: первая предложена со стороны сирийского правительства, но не представляет сирийское правительство и не является в нем сотрудниками, они не дипломатические сотрудники, но они одобрены или представляют точку зрения сирийского правительства. Есть другая сторона, назначенная Турцией. Логичный вопрос: как может быть сирийско-сирийский диалог между сирийской стороной и турецкой стороной? Вот в чем проблема, поэтому мы ничего не добиваемся, потому что первая сторона выражает чаяния сирийского народа, а другая сторона просто выражает чаяния турецкого правительства.

Вопрос 10:

Однако, господин президент, можно говорить о том, что говорит другая сторона. Есть те, кто говорят, что у сирийского правительства есть опасения, что Комитет противоречит президенту. Каков ваш ответ?

Президент:

Нет проблем. Сирийская Конституция не выражает точку зрения ни президента, ни правительства, ни правящей партии. Она выражает единодушную точку зрения сирийцев. Все, о чем договорятся сирийцы, будет правильно, и любое государство, которое придет в любой форме, должно идти по пути, определенному новой Конституцией. Это решенный вопрос, не может быть стабильности с Конституцией, которая противоречит чаяниям народа, это первое. Поэтому все, чего они достигают в Комитете сейчас или позже или при каких-либо других обстоятельствах, должно быть вынесено на всенародный референдум. Дело не дойдет до правительства, чтобы оно выпустило Конституцию. Этот вопрос решен. Он отражает народ и его желание. Либо Конституция победит, либо рухнет.

Вопрос 11:

Консенсус среди сирийцев, возможно, является целью этой всеобщей амнистии, и разговоры об Указе №7 также открыли двери для возвращения беженцев в Сирию и других реформистских решений. Несмотря на это, есть критики, которые говорят, что каждый, кто выступает против присутствия президент Аль-Асада у власти, будет рассматриваться как предатель Родины.

Президент:

Нет, в Сирии у нас есть законы, и у нас нет того, что называется “политзаключенный”. Не существует слова “политзаключенный”. Есть патриотические постулаты. Кто-то может прийти и сказать: почему бы не отказаться от оккупированных Израилем территорий? За это наказывают по закону. Это вопрос патриотический, а не политический. И другие разные вопросы аналогичные. Что касается ситуации с оппозицией президенту, там сейчас есть много сирийцев, которые во многом не согласны со мной. В оппозиции выступать против человека или правительства – это одно, а посягательство на патриотические постулаты – это другое. Если кто выступает против президента, то нет проблем, поскольку это никак не влияет на меня.

Журналистка:

Это относится и к курдским силам?

Президент:

Курдский вопрос – это совсем другой вопрос. Курдский вопрос, если брать в национальном смысле, то курды существуют в Сирии на протяжении всей истории и большая часть курдов – это патриотичные люди. Но есть часть из них, как и часть из арабов и часть из неарабов из разных слоев, которые ставят себя в положение агентов американцев. Проблема здесь вовсе не связана с вопросом ни президента, ни политической оппозиции, она связана с вопросом единства Родины-Сирии. Постановка вопроса о многонациональности в рамках кантонов, в рамках федераций означает прелюдию к разделению, тогда как в рамках национального единства должно быть сирийское многообразие.

Сирийское многообразие – это богатство, и мы смотрим на это позитивно. Этническое, национальное, национально-религиозное многообразие – это все обогащает сирийское общество, а не наоборот. Но когда это рассматривается в неправильных рамках, то это недопустимо, этого мы не допустим.

Журналистка :

Дверь открыта для диалога, за исключением тех, кого называют агентами Соединенных Штатов Америки?

Президент:

Иногда нам даже приходится разговаривать и с агентами.

Вопрос 12:

Однако я хотела бы сосредоточиться на курдских силах, особенно на том, что они контролируют нефтяные скважины при поддержке США. Каково ваше мнение и какие возможности есть у Дамаска, чтобы вернуть свое имущество и земли?

Президент:

Проблема оккупации, т.е. оккупации в любой стране или любого вторжения кроется не в самом вторжении, а в предателях, которые идут с захватчиком. Вот здесь кроется проблема, и это есть в Сирии. Есть силы, действующие под руководством американцев против единства сирийского общества. Естественной реакцией будет в этом случае – что мы видим в восточных регионах – подавляющее большинство граждан не приемлют уклонов в сторону оккупантов и предательства. Поэтому начались конфликты между этими силами и гражданами. Пока там есть предатели, оккупант останется сильным. В первую очередь должна быть зачистка от предателей, что их ослабит, и тогда оккупант уйдет автоматически, потому что народное сопротивление восстанет против него. Таким образом, решение противостоять любому вторжению, когда у вас нет военных возможностей, — это народное сопротивление. Это и есть решение.

Вопрос 13:

Здесь речь идет не только об американском вызове, но и о Турции, которая не скрывала своего стремления к тому, что она называет созданием «зоны безопасности», простирающейся на территории Сирии. Каковы ваши планы по предотвращению этого?

Президент:

В том же контексте, если произойдет вторжение, на первом этапе будет народное сопротивление. Конечно, в тех местах, где присутствует Сирийская армия, а она присутствует не во всех районах Сирии, и когда военные условия позволят вести прямое противостояние, то мы это сделаем. Подобное произошло два с половиной года назад при столкновении между Сирийской армией и турецкими силами, когда армии удалось разгромить некоторые турецкие части, которые вошли на территорию Сирии. Ситуация будет такой же, насколько позволят военные возможности; кроме того, еще будет и народное сопротивление.

Вопрос 14:

А что насчет Идлеба? Каково ваше мнение о ситуации там?

Президент:

Как и любая оккупированная территория, она зависит от сирийских военных и политических планов по ее освобождению. Этот вопрос решен: любая территория, оккупированная турками или террористами, со временем будет освобождена.

Вопрос 15:

Однако на фоне всех этих тернистых вопросов есть и те, кто говорит о восстановлении. Есть ли срочные планы на это? Есть ли страны, которые изъявили желание участвовать? Кое-кто связал это с вашим визитом в столицу Эмиратов Абу-Даби.

Президент:

Есть изъявившие желание компании, и не только из разных арабских стран. Конечно, имея в виду, что на любую компанию, которая может инвестировать в Сирию, оказывается жесткое давление путем введения против нее санкций со стороны Запада. Конечно, для многих из них процесс этот будет медленным и рискованным. Тем не менее, есть компании, которые начали инвестировать в Сирию в обход санкций. Хотя и в узких рамках, часть через инвесторов, компаний и людей, реконструирующих свои объекты, а другая часть связана с действиями правительства по восстановлению основных артерий экономической жизни в некоторых крупных городах.

Вопрос 16:

Я хотела бы остановиться на вашем визите в Абу-Даби – возвращении Сирии через широкую дверь – как это было описано. Как вы это прокомментируете?

Президент:

Я не знаю, какими параметрами определяется широкая дверь и что означает слово «возвращение»? Мы не ушли, Сирия осталась на своем месте, на тех же позициях, в тех же обстоятельствах и поступает с учетом этого по-своему, в соответствии со своими принципами и видением. Но я хочу сказать, что сирийско-арабские отношения во время войны по сути не сильно изменились, большинство арабских стран сохранили свои отношения с Сирией и морально ее поддержали.

Журналистка:

И даже те, кто отозвал свои дипломатические миссии?

Президент:

Да, даже те, кто отозвал свои дипломатические миссии, сохранили отношения и положительные эмоции по отношению к Сирии, но ничего не могли сделать. Сейчас подобная ситуация складывается с некоторыми формальными изменениями, более явно они меняются с изменением региональных и глобальных обстоятельств, возможно, и любых других обстоятельств. Я не могу говорить от их имени – я не думаю, что есть большие изменения по сути, есть большие изменения по форме.

Вопрос 17:

Спросим откровенно. Нет ли обиды со стороны Дамаска по отношению к странам, бросившим его в кризисе?

Президент:

Во-первых, обида— это признак слабости. Во-вторых, обида ни к чему не приводит, ни к каким положительным результатам, особенно в отношении со странами. В-третьих, мы должны различать политические ошибки, допущенные странами, и ошибки между народами. Мы стремимся к арабо-арабским отношениям, то есть между народами. Обиды нет. В-четвертых, мы знаем, что в арабских странах есть обстоятельства: возможно, многие арабские страны не могут сказать «нет». Мы их не оправдываем, но это реалии. Надо реально подходить к свершившимся фактам. Сейчас обвинения результата не дают, давайте смотреть в будущее, об этом мы говорим во всех диалогах, мы смотрим в будущее, что было в прошлом, то и было. Возмущение ничего не меняет, разрушение произошло, потери произошли, кровь пролилась, так что давайте мыслить позитивно, это сирийская методика.

Вопрос 18:

В ближайшее время в Алжире пройдет арабский саммит, много говорят о вашем присутствии там. Есть какие-то шаги в этом направлении?

Президент:

Возможно, единственной значимостью этого саммита будет то, что он состоится в Алжире. Это факт, и я не хвалю, потому что отношения Сирии с Алжиром при любых обстоятельствах с момента обретения им независимости от Франции в начале 1970-х гг. до сегодняшнего дня прочные, поскольку есть что-то близкое между двумя народами, потому что история может быть схожей с разными временами. Но если говорить о ЛАГ в отрыве от саммита в Алжире, то вопрос не в возвращении Сирии, а в невозвращении. Слово «возвращение» неправильное, потому что Сирия до сих пор в ЛАГ, это просто приостановка членства, а не выход. Проблема в том, что будет делать Лига арабских государств в будущем, вместе с Сирией или без нее? Добьется ли ЛАГ чего-нибудь для удовлетворения чаяний арабского гражданина? Я не думаю, что Лига чего-то добилась за последние три десятилетия. Безусловно, в течение последних десяти лет она была прикрытием агрессии против Ливии, агрессии против Сирии и любой другой агрессии. Вопрос в том, сможете ли вы изменить этот подход или его продолжать? Если Лига арабских государств продолжит придерживаться этого подхода, ничего не изменится. Мы – арабские страны – подвергаемся внешнему давлению по всем вопросам. Пока мы подчиняемся, результат будет один – отрицательный. Здесь возвращение или невозвращение, или восстановление членства – это формальности. Может, имеются некоторые преимущества, но мы на это не рассчитываем.

Вопрос 19:

Благодаря шагам, которые были предприняты в последнее время, в том числе визиту в Абу-Даби, – это позитивная риторика или позитивный тон в СМИ многих арабских столиц. Можем ли мы увидеть вас в Алжире, а затем и восстановить членство, как вы сказали?

Президент:

Я был бы счастлив посетить любую арабскую страну. Это несомненно, но это не происходит без приглашения. Это естественно и очевидно – думать о посещении арабских стран, потому что, несмотря на общую плохую арабскую ситуацию, мы должны смягчить ущерб и избежать новых падений. Поэтому в приоритете – диалог с арабскими странами и с арабскими официальными лицами.

Вопрос 20:

Многие говорят, что любое возвращение к нормальным отношениям с арабскими странами проходит через отношения с Ираном, и что они не будут полными, пока существует близость между Дамаском и Тегераном. Как Сирия может сбалансировать свои отношения с Ираном, с одной стороны, а с другой стороны – с Королевством Саудовская Аравия, если отношения возобновятся?

Президент:

Первое, отношения Сирии с любой страной не подлежат обсуждению ни с одной стороной в этом мире. Никто не определяет, с кем Сирии строить отношения и с кем не строить. Они нас не определяют и мы никому не указываем. Они не вмешиваются в наши решения и мы не вмешиваемся в их решения. Этот вопрос не подлежит обсуждению и не стоит на повестке дня. Даже если бы он был доведен до нас, мы бы его отвергли с самого начала. Второе, многие страны, которые раньше поднимали этот вопрос, а затем не поднимали его годами, сами ведут переговоры с Ираном, и это противоречие. Третье, Иран — важная страна. Если мы хотим говорить о стабильности на Ближнем Востоке, нам нужны отношения со всеми этими странами.

Журналистка:

Тем более, что Дамаск добился этого за много лет.

Президент:

Именно так, но не исходя из идеи баланса, потому что баланс означает наличие противоречащих друг другу сторон, между которыми мы балансируем. Мы не смотрим на вещи таким образом. Мы видим, что все эти страны имеют общие интересы. Процесс не нуждается в балансе отношений, а нужна открытость, нужны хорошие отношения. Сейчас идет диалог между несколькими странами Залива и Ираном, и мы смотрим на него положительно вне зависимости от наших отношений с этими странами Залива.

Вопрос 21:

Можем ли мы стать свидетелями посредничества Дамаска между Эр-Риядом и Тегераном?

Президент:

Конечно, основная логика говорит, что если есть разногласия между сторонами, с которыми у вас хорошие отношения, то для вас естественно играть посредническую роль, чтобы сблизить эти страны, потому что это служит частным интересам и общим интересам стран региона, это нормально. Но у нас сейчас нет этих естественных отношений со всеми сторонами, поэтому мы не можем сыграть эту роль в настоящее время.

Вопрос 22:

Нормальные отношения или нормализация также наблюдались в ряде арабских столиц с Израилем. Как вы следите за нормализацией этих стран с ним? Ходят даже слухи, не исключающие Сирию. Есть те, кто говорит, что Дамаск нормализует при условии, что оккупированные Голаны будут возвращены. Может ли такое произойти?

Президент:

Во-первых, это неправильный термин. С самого начала мирного процесса в Сирии в 1990-х гг. мы отвергали термин “нормализация”, потому что нормализация —это процесс, который, как лингвистический термин, должен быть естественным процессом, а естественный процесс должен протекать гладко, как вода, без препятствий, и он не может быть принудительным или искусственным. Слово “нормализация” — слово выдуманное. Его цель — подтолкнуть арабов к уступкам Израилю в обмен на ничего.

Мы в Сирии говорим о нормальных отношениях, связанных с мирным процессом, а мирный процесс связан с возвращением прав, это решенный вопрос, это с одной стороны. С другой стороны, мы против отношений с Израилем, вне зависимости от ярлыка “нормализация” или чего-то еще, так как это началось с Египта в середине 1970-х и до сих пор мы на том же месте. Мы не согласимся ни на какую операцию и считаем, что все эти операции с сирийской точки зрения нанесли вред нашему сирийскому делу, если мы не говорим о Палестине, мы сейчас говорим о Сирии. Но самой большой лазейкой в этом вопросе являются Соглашения в Осло, потому что они предоставляют все эти преимущества Израилю. Поэтому они стали оправданием любой стране мира для “нормализации” отношений с Израилем. Что касается Сирии, то она не изменит своей позиции, пока есть оккупированная земля – Голаны. Когда вернутся Голаны, тогда будет другой разговор. Нормальные отношения не означают теплые или прохладные, они означают то, что хочет народ и как он это определяет.

Вопрос 23:

Однако, поскольку мы также говорим, что израильские бомбардировки продолжаются, последняя из которых, возможно, была в районе аэропорта Дамаска. Мы хотели бы услышать и ваш комментарий по этому поводу.

Президент:

Это другой вопрос, хотя в конечном итоге он направлен на то, чтобы подтолкнуть Сирию к уступкам. Но вмешательство Израиля в самом начале было полностью связано с этапом развала террористов в Сирии, потому что террорист для нас – это израильская армия, но с сирийским паспортом или с другим паспортом. Когда он начал отступать и стал падать его боевой дух, было необходимо вмешательство Израиля для его поднятия у террористов. И поэтому то, что сейчас делает Израиль, вписывается в эти рамки и не входит ни в какие другие рамки.

Вопрос 24:

Последний вопрос, которым завершаю это интервью с вами, – это имидж, представленный Западом, о президенте Башшаре Аль-Асаде. Они говорят, что президент выступает против своего народа и против региональных и международных сил. Сегодня почти год после вашего переизбрания сирийскимо народом и этот позитивный тон, как я уже говорила, во многих арабских и западных столицах. Картина изменилась?

Президент:

Что касается популярной стороны, то да, она изменилась не потому, что мы смогли обратиться к Западу. Другой язык и информационные возможности разные. Большая ложь, которую использовали западные чиновники в начале, и безграничные преувеличения поставили их в трудную ситуацию, сделали их похожими на тех, кто взобрался высоко на дерево и не знает, как с него слезть.

Эта ложь, если мы проследим за официальными страницами крупных медиаресурсов на Западе, имеющих тесную связь с политическими силами и продолжающих распространять ту же дезинформацию, показывает, что комментарии, написанные западными гражданами, в целом выражают недовольство всем, что говорят. Революция, если мы говорим о революции, – что это за революция, которая длится одиннадцать лет с поддержкой самых могущественных стран мира и самых богатых стран мира в том числе? И предполагается, что народ поддерживает эту революцию против этого государства, и это государство не пало? Это страна, состоящая из суперменов? Эта ложь неубедительна, нет революции, которая длилась бы так долго, помимо другой лжи, о своем народе, которая была разоблачена со временем. Так что я могу сказать: да, картина изменилась. Это не значит, что западный гражданин знает, что происходит, нет. Он знает, что есть большая ложь, но не обязательно знает, что является самой большой правдой о нашем регионе.

Журналистка:

В ожидании узнать большую правду…

Президент:

Это обязательно.

Журналистка:

Мы очень благодарны вам за это интервью, господин президент, тем более что RT переживает непростые времена и множество трудностей. Большое спасибо за то, что вы нас приняли.

Президент:

Спасибо за ваш визит в Сирию. Я хочу воспользоваться случаем, чтобы поздравить российский народ с Национальным праздником, который приходится на 12 июня. Вы говорите о блокировании вещания телеканала RT, который является частью битвы и одним из современных орудий в настоящее время. Наши битвы похожи, но называются по-разному. Самая большой жертва за последние десятилетия со всеми проблемами – это правда.

Журналистка:

Мы очень благодарны вам, господин президент!

*О.Н./М.К.